Посвящено юности Хозяйки, последней молодости Хозяина                            и памяти кота Константина.

 

                         - «А правда, что нам даны девять жизней?»

                         - «Даны-то даны, да как прожить их достойно, вот вопрос».

                                                                               (Подслушанный разговор)

 

Меня зовут Константин. Не какой-то там замухрышка Мурзик. Хозяйка где-то прочитала, а может, ей подсказали, что в имени кота должно слышаться «с-с-с». Вот и дворового пёсика своей бабушки, в щенячестве Тузика, она звала Реко. Р-р-р-еко с ударением на «о». Тузик, слыша о себе такое, живо колотил хвостом по грязным лохматым бокам и весело лаял.  Хорошо, что Хозяйка не математик. Был бы я Косинус или Мантисс, хе… Так много красивых имен! Вчера вот по телевизору слышал чудесное имя Асисяй – так все радовались! И Хозяйка тоже. Эх!.. А на Константина, по-моему, должна бы откликаться соседская лестница-стремянка. Она негромко скрипит, когда её раздвигают в голенастого монстрика, и хрустит и покряхтывает под соседом, когда тот взбирается на предпоследнюю ступеньку, чтобы вбить гвоздь. Ладно уж, Константин так Константин, не менять же. Все мы в чём-то константины…

     …Котик за кошечкой шёл на чердак,

     котик попить-погулять не дурак…

Да и за константином обычно сразу следует «кс-с-с…» и тогда можно, не теряя лица, отозваться голосом или жестом. Возраст – год. Окрас бело-чёрный. В другой раз сказал бы: замечательный бело-чёрный, но мысли сейчас заняты не этим. Я прилёг на узком наружном карнизе балкона. Пятый этаж. Балкон просторный и почти пустой. Наверное потому, что квартира не принадлежит Хозяйке, они с Хозяином её снимают. Вот соседский балкон хорошо заполнен разными вещами: старая мебель, коробки, пакеты, кастрюли, стремянка Константин на гвозде, косо вбитом в грязно-розовый ракушечник стены. А мысли мои заняты вот чем: как дальше жить?

 

Хозяйка купила меня на городском вещевом рынке, проще – на барахолке. Я был совсем маленький и, видимо, приглянулся ей. Стройная русоволосая сероглазая девушка взяла меня на руки и расплакалась. Она тихо плакала всю дорогу, пока мы ехали на маршрутке домой. Слёзы капали и капали мне на уши и нос, и там, куда доставал мой язык, было мокро и солёно. А на её коленях было тепло и уютно.

Хозяин посмотрел на неё, на меня, снова на неё и спросил: «А что джинсы?»

Она прошептала сквозь слёзы: «Подошли двое в толпе, сжали с двух сторон, деньги забрали и ушли».

     - «Суки… Что ж ты?.. Ладно, заработаем. А это что?» - он кивнул на меня.

Я почувствовал опасность.

     - «Константин».

     - «Интересно. И кто будет этим заниматься? Я точно не буду».

Опасность нарастала.

    - «Я сама буду, не беспокойся. И, пожалуйста, не ругай меня. Мне было так плохо!..»

Стало немного спокойнее.

   - «Ругай-не ругай, что толку? Ни джинсов, ни квартиры, ни нормальной семьи… Пожалела бы. Живое ведь существо».

Так я стал третьим в не очень понятной компании Хозяйки и Хозяина. И ещё во мне поселилась тревога.

 

Что любит кот? Чтобы его уважали, чтобы было покойно в семье, чтобы с ним делились кровом и трапезой, чтобы двери в комнатах не закрывались, ну и было бы укромное место где-нибудь повыше, откуда можно наблюдать жизнь. Если этого нет, коту бывает плохо…

     …Котик из шкафа сметанку достал,

     праздновать стал да в немилость попал…

...Ну а если коту плохо, плохо всем.

 

Хозяйке двадцать один год, она студентка. Родители расстались давно. Неустроенные молодые люди без жизненного опыта и образования поженились вопреки воле старших. Жили где придётся и как придётся. Потом он сходил в армию. Вернулся. Родилась девочка, которой порой казалось, что родителям не до нее. Отец не очень активно искал себя. Мать тосковала и мечтала о другой жизни. Расстались, когда девочке было шесть лет. Мать вышла замуж и уехала к далёкому Байкалу, отец тоже обзавёлся новой семьёй. Выпивал, болел. Девочка осталась на руках бабушки и дедушки и бессемейной и бездетной тётки, старшей сестры отца.

 

Узкая тупиковая зелёная улочка на окраине города. Маленький шпальный дом, огород в четыре сотки с несколькими яблонями и грушами, куст сирени в палисаднике, развесистый грецкий орех у калитки. Одна его ветка накрыла пустой металлический гараж и большой кривобокий угольный ящик, другая тяжело легла на крышу дома. Её нужно бы давно спилить, но зимой  скользко и холодно, а летом просто жалко мощную в крупных красивых листьях ветку. За огородом широкий зелёный лог с заиленной речушкой, явно намеревающейся превратиться понемногу в болото. По вечерам с лога допоздна слышны чудные завораживающие стоны лягушек. Издалека доносятся тепловозные гудки. Если посмотреть наверх, видны чуть заметно подрагивающие звёзды на тёмном безлунном небе. Соседи за серыми разномастными заборами. Маленькая, на двоих, баня во дворе, которую жарко топят по субботам. По будням школа с её небольшими интригами, подружки с их давно знакомыми секретами шепотом, привычные мальчишки-одноклассники.

 

Девочка читала книги. Много книг. В них была настоящая жизнь, интересная и увлекательная. Женщины там были красивыми, нежными и преданными. Мужчины – сильными и надёжными. Юность была стремительна и прекрасна, молодость устремлена в будущее и готова к свершениям, зрелость уверена в себе и состоятельна, старость спокойна и мудра. Цели в той настоящей жизни были высоки и сияющи, подступы к ним круты и тернисты. Но все трудности преодолевались, а тернии сметались достойными и сильными людьми.

 

Растили и воспитывали её бабушка, дедушка и тетка. Характеры и взгляды на воспитание ребенка у старших были разные. Такое часто случается даже с родителями, что уж говорить о бабушке, дедушке и тетке. Девочка была упорна в учёбе и упряма в жизни. То, что было написано в книгах, мало походило на то, что она видела вокруг. Жили они вполне прилично, все хорошо работали, девочка ни в чем особенно не нуждалась. Вот только с бабушкой время от времени возникали трения.

     - «Сначала по дому прибери, потом иди к подружке своей».

     - «Допоздна не гуляй».

     - «Не надевай на улицу новое платье, замараешь».

Ну да, это же бабушка. А девочке хотелось видеть рядом с собой папу и маму. Папу и маму, которые любят её, любят друг друга, которые пойдут с ней в кино, которым можно рассказать, что сегодня в садике её поругала воспитательница, а мальчик, который просто играл в сторонке, вдруг заступился за неё, папа и мама, которые перед праздником украсят вместе с ней ёлку, а утром под ёлкой будет замечательный подарок, папа и мама, которые заплетут ей косички и вплетут в них красивые ленты, которые возьмут её на руки, погладят её по мягким русым волосам, папа и мама, которые когда-нибудь подарят ей сестру или брата… Вместо этого была конечно же любящая, но всегда, как ей казалось,  чем-то недовольная и чего-то требующая бабушка.

 

Девочка что могла, делала по-своему, остальное - как требуют взрослые, но в ней появилось и крепло желание вырваться отсюда далеко-далеко, в настоящую жизнь. Нет, тирании не было, но и понимания не хватало. Понемногу научилась она не всем делиться с бабушкой: что-то расскажет, что-то нет. Всё равно не поймёт. Как ей объяснишь, что так хочется посидеть одной под деревом и помечтать. Ну и что, что уже два часа? Ну и что, что не откликаюсь? Не хочу. «А я маленькая бяка, а я маленькая дрянь», - упрямо звучала внутри песенка из забавного мультфильма. Она очень любила деда, который был для неё олицетворением настоящего мужчины, сильным, весёлым и приветливым. Дед работал в депо, кормил семью. Соседи, друзья, знакомые и сослуживцы - все уважали его. И главное, он любил, понимал и принимал внучку такой, какая она есть.

 

А потом пришла беда. Дед, усталый, возвращался на велосипеде домой и попал под грузовик. Скорая, как это случается, приехала поздно, спасти деда не удалось. Бабушка всегда надёжно чувствовала себя за спиной мужа. Теперь беда прижала её к земле, и она растерялась. Конечно, большую часть забот по дому взяла на себя тётка, старшая сестра отца. Своих детей у тетки не было, семьи, в основном, тоже. Она активно и властно занялась воспитанием племянницы. Геологиня, женщина крепкого нрава, работящая, она всегда знала, что и как нужно делать. Но девочка тоже знала это, причём, то, что знала она, не было похоже на то, что знала и предлагала ей тётка. Девочка любила тётку, побаивалась, а порой, как ей казалось, ненавидела её. Так бывает. Иногда тётка приводила в гости своих подруг, таких же геологинь, как она сама. Это были жизнерадостные и доброжелательные женщины. Они хорошо помогали по дому, иногда чуть-чуть выпивали и временами оставались в доме ночевать. Девочка смотрела на них и мечтала поскорее стать самостоятельной, чтобы вот так же, не оглядываясь на бабушку, тётку и кого угодно ещё, самой жить свою жизнь.

 

К семнадцати девочка превратилась в интересную девушку, успешно окончила школу, поступила в институт. Ни с кем, как осознала позже, особенно не дружила. Были несколько приятельниц, которых она считала подругами и которые считали подругой её. Впрочем люди, а женщины особенно, часто дружат именно так. Да и что называть дружбой?.. Обычная институтская жизнь: лекции, семинары, зачёты, сессии. Мимолётные увлечения, которые так хочется назвать любовью, но, увы…

 

Первый год в институте прошёл неинтересно. Вдруг выяснилось, что это совсем не то, о чём мечталось: «…Энергетика должна развиваться опережающими темпами, чтобы обеспечить поступательное и непрерывное развитие всей экономики страны…» Бред. Тоска. Пусть она развивается, как хочет. Я-то тут причём? Медицина, психология – это да… Здесь всё так тонко, так деликатно, всё на кончиках пальцев, на интонациях и ощущаемых только ею нюансах… Сессию сдавать не стала, забрала в деканате документы и ушла. Полгода отработала нянечкой в институте экспериментальной хирургии. Боль, кровь, люди, которым нужно помогать и сострадать. Здесь она впервые ощутила, что  может заставить себя почувствовать чужие страдания, а может и отстраниться от этого. Пойди дальше всё этим путём, из неё наверняка получился бы превосходный врач.

 

Жизнь, однако, распорядилась иначе. Домашние сформулировали перспективу так: или возвращайся в институт, где училась, или убирайся из дома.

     - «Я в твои годы уже давно в поле работала! - бранилась бабушка. - А ты, здоровая девка, учиться не хочешь, работать не хочешь, как жить собираешься?!.»

Тётка серьёзно смотрела ей в глаза: «Ты понимаешь, что тебе говорят?»

Ей было больно, она понимала лишь то, что выбора у неё нет. И вернулась в институт. На следующий год восстановилась снова на первый курс.

 

Как легко сломать судьбу! Ты знаешь свою цель, но не имеешь возможности эту цель реализовать, жизнь складывается не так, как ты представляешь себе, ты понимаешь и чувствуешь, что путь, которым идёшь, чужой, твой путь там, в другой стороне. Но ничего изменить не можешь. Нет аргументов, нет сил. Крик, боль, непонимание… Дальше всё может получиться по-разному. Может быть, однажды ты скажешь себе и всем: «Баста!», бросишь всё и начнёшь жизнь сначала, так, как считаешь нужным. Это редкий случай. Чужая колея… Знал, чувствовал великий менестрель! Но скорее всего ты будешь идти и идти дорогой, на которую тебя вынесло когда-то, и в конце концов смиришься. Возможно, ты вдруг откроешь здесь новый мир, в котором интересно жить. Так тоже бывает. А нет – будешь просто тянуть свой возок, хомут будет натирать шею, а ты перестанешь это замечать, в мыслях и мечтах твоих пропадёт полёт, а крылья, которые только-только начали пробиваться там, за спиной, срастутся в унылый горб.  Жизнь прошла мимо...

 

     - «Константи-ин! Кс-с-с-сс…»

Хозяйка. Пришла с занятий. Интересно, что у нас сегодня на обед? Хорошо бы рыбки мелкой. Она иногда приносит украдкой, но Хозяин, если учует запах или увидит чешую, ругается сердито. Сосиски-сардельки… Знали бы вы, что едите. Пожалели бы себя. Живые ведь существа…

     …Котик с утра о колбаске мечтал,

     долго мечтал, а потом перестал…

Ладно, подождёт. Полежу ещё, подумаю.

 

На втором курсе случилось событие в жизни Хозяйки: она встретила Хозяина. Девушка сталкивалась с ним в институте и прежде, была издалека чуть-чуть заинтересована. Это случается. Доцент, возраст к сорока. Невысокий, спортивный, ироничный. Семейное положение – снова разведён. Увлечён наукой, в общении прост, поглядывает на студенток, студентки проявляют интерес к нему… Трудно понять, что вело её за руку тем апрельским днём, когда она с букетом цветов постучалась в кабинет заведующего кафедрой, где негромко отмечали сорокалетие доцента. Для двоих этот день закончился следующим утром на даче, которую снимал Хозяин. Ночь была бестолковая, пьяная и совсем не такая, как она наверное загадывала. Доцент оказался вполне пьющим, а будучи нетрезв, жаловался на свою не сложившуюся личную жизнь, на то, что жена, которую он любил, ушла, что растёт тринадцатилетний сын, которого он очень любит, но редко видит, что с женщинами проблем нет, а вот подруга, которой он предложил выйти за него замуж, отказала ему, что… В общем, не для романтического свидания темы. А ведь девушка ему нравилась. Давно. Утром он, восстановив в голове события прошедшей ночи, просто спросил безнадежно: «Ну что? Будем продолжать? Или всё на этом?»

     - «Будем».

Пожалела? Или всё-таки?.. Какое-то время они встречались, потом девушка предложила ему перебраться жить к ней в бабушкин дом. Доцент был бездомным, квартира осталась у ушедшей жены. Та самая развалюха-дача без удобств на косогоре, раскладушка поперёк шестиметровой кухни в однокомнатной квартире родителей-пенсионеров, у которых он иногда ночевал, никак не являлись надёжным приютом. Хозяин и Хозяйка стали жить вместе.

 

Он родился в далёком северном военном городке в семье военнослужащего. Семь школ в разных уголках страны от крайнего севера до крайнего юга, золотая медаль, институт,  красный диплом, аспирантура, ассистент, доцент. Любящие интеллигентные родители. Обычная семья армейского офицера. Дальние гарнизоны, частые переезды вслед за переводами и повышениями по службе главы семьи. Мать, историк с университетским образованием, работала от случая к случаю: дневная школа, вечерняя школа; история, русский язык, география, даже астрономия. Отец уходил очень рано, приходил поздно, а иногда и вовсе по телефонному звонку – у всех офицеров стоял в доме полевой телефон в коричневой бакелитовой коробке - хватал «тревожный чемоданчик» и уезжал на несколько дней. У мальчика было ощущение напряжённой жизни вокруг него, но саму эту жизнь он понимал не то чтобы не очень хорошо, а просто по-детски. А вот тепла и родительской любви было много. И очень много книг. В семье была большая библиотека. Мировая и русская классика, проза и поэзия, фантастика, словари, энциклопедии… Библиотека пополнялась как усилиями родителей, так и помимо их воли, поскольку время от времени часть немаленькой северной офицерской зарплаты выдавалась талонами на подписную литературу. Такие были времена.

 

Жизнь ребёнка в дальнем военном городке не очень насыщена событиями. Одни и те же лица, небольшой круг друзей и недругов – все дети офицеров. Любимые занятия: рыбалка, грибы, морошка и брусника летом, лыжи зимой; своя малокалиберная винтовка, он очень хорошо стрелял. Офицерский сын… Прочитанное неизбежно дополняло и причудливо расцвечивало эту жизнь: юношеская героика Аркадия Гайдара, пронзительная лиричность Рувима Фраермана, прозрачная осенняя свежесть Константина Паустовского, виртуозные технократические изыски ранних Стругацких, болезненная фантазия Александра Грина, осязаемая романтика Майн Рида, неодолимая мощь Алексея Толстого – всё это переплелось с конкретными обстоятельствами и стало частью его жизни.

 

Мальчик рос подвижным и развитым, учился хорошо и легко. Позже, оглядываясь назад, он с удовлетворением отмечал, что непрерывная смена мест и школ выработала в нём кругозор и умение адаптироваться к обстоятельствам. Он научился сравнивать и оценивать. Когда ему было около восьми, родился брат. Нельзя сказать, что были они не разлей вода, всё-таки разница в возрасте и очень разные характеры, но жили дружно. По мере того, как глава семьи продвигался по службе, отдалённые гарнизоны сменялись посёлками, потом городками, городами, пока наконец семья не осела в большом и красивом южном городе, где отец ушёл в запас в хорошем звании и с хорошей пенсией.

 

Всё по жизни давалось ему сравнительно легко. Учёба, спорт, увлечения – всё легко, всё успешно. Школу окончил с золотой медалью, а это, как он понимал теперь, было непросто, учитывая сомнительный пятый пункт личного дела. Музыкальная школа, спорт: лыжи, волейбол, хоккей, в студенческой юности крутил педали на хорошем профессиональном уровне. Он был честолюбив, во всём бился за первенство и обычно добивался его. Правда, была у этого и обратная сторона – комплекс отличника. Ну невозможно быть первым во всём! Кто-то лучше тебя играет на гитаре, кто-то лучше дерётся… Кстати, драться мальчик, а потом юноша, не любил и остерегался. Он пробовал силы в боксе, куда его в восьмом классе отвёл школьный учитель физкультуры, разглядев хорошие физические данные, но из этого ничего не вышло. Долго примерялся: бить-не бить, что-то сдерживало его, а когда решался бить, то уже нужно было подниматься с пола. И ещё: первенство было для него интереснее, чем сам предмет. Есть в этом какой-то дефект. Быть первым – что это? Профессия, хобби, болезнь? Вот ты первый, что дальше?.. Лишь техника и все с ней связанное, пожалуй, интересовали его сами по себе.

 

В семнадцать ему пришлось пережить первое серьёзное поражение, когда он не смог поступить в престижный московский вуз, где в конкурсе было по два золотых медалиста на место, не считая остальных претендентов. Если быть честным перед собой, то не хватило твёрдости характера. Нужно было идти и доказывать вузовским математикам, что предложенное им решение правильное. Но давил авторитет вуза, и он не пошёл.  На душе было мерзко: «Иди, доказывай, ты прав».  «Нет, не пойду. Как это? Меня, отличника, умницу, и не хотят?! Пусть вам будет хуже!» То были первые ростки комплекса неполноценности. Глядя сейчас на себя тогдашнего, он понимал, что не было для этого объективных оснований. Но что-то внутри него было не так. Что? Характер, склад ума, психика?.. В этом он так и не разобрался... Он легко поступил в институт в родном городе. Студент, аспирант, ассистент, доцент.

 

Аспирантом женился по любви на младшей сестре своей бывшей однокурсницы, в которую тоже когда-то был влюблён. Начиная с первого класса, он постоянно был влюблён в кого-то. С девятого класса по третий курс института у него была любимая и любящая девушка, всё складывалось хорошо, но залётный комсомольский активист увёл любимую. Было тяжело и больно. Он не мог расслабиться на людях, но наедине с собой мучительно пытался разобраться, чего ему не хватает? Умён, недурен собой, силён, перспективен… Комплекс развивался и креп. Хорошо помогал портвейн, это затягивало, но до конца затянуть не могло: учёба, спорт и, конечно, самолюбие: «Как же так, я?.. Я и вдруг сорвусь?!» Выжил. Как выяснилось, навык выживать в такой ситуации оказался очень востребован в дальнейшем. С противоположным полом всё складывалось сложно. Он побаивался серьёзных отношений. То ли не понимал, что такое семья, то ли не задумывался над этим. Обжёгшись один раз, он не верил женщинам вообще. С ним приятно было провести время. Если ему очень хотелось уложить женщину в постель, то это, как правило, удавалось. Но когда он увлёкся серьёзно и предложил своей подруге выйти за него замуж, та твёрдо отказалась. Но это из другой истории.

 

Итак, он женился. Через год родился сын. Семья требовала любви, внимания и времени. Работа над диссертацией отнимала силы и нервы. Восстанавливаться помогали привычный с юности портвейн и теперь уже разное покрепче. Затягивало сильнее. В конце концов диссертацию он защитил, а семью сохранить не смог. Развелись, через два года снова сошлись и снова развелись. Всё это со штампами в паспортах и двумя свидетельствами о разводе. Потом была ещё одна небольшая женитьба как средство от одиночества и, соответственно, ещё один развод.

 

Оглядываясь назад, он не переставал удивляться, как всё это совмещалось в нём: успешная карьера, упорная и плодотворная работа в науке, напряженные лекции в студенческой аудитории, требующие неколебимой психики и абсолютной физической формы, и тяжёлая непрерывная депрессия, глубокие загулы, полная неустроенность в личной жизни, простирающаяся от бессистемного перебора всего, что в юбке, до зимовки в неотапливаемом гараже, регулярное самоистязание десяти-пятнадцатикилометровыми кроссами по предгорьям… Видно, много было отпущено ему природой. Но всё это неминуемо должно было закончится печально.

 

...Девушку он приметил давно. Стройная, светловолосая, чуть скуластая… Детское лицо, огромные серые глаза. Запомнилась. Когда она приоткрыла дверь кабинета и попросила его выйти к ней на минутку, он был заинтригован, а когда получил в руки большой красивый букет, изумлён и тронут. Он внимательно посмотрел на неё и увидел, что она привлекательна, но главное, почувствовал: влюблена. Или только показалось? Он понимал, нужно поблагодарить и уйти, но сказал: «Через два часа на углу». Это было неправильно и нечестно по отношению к ней. Коньяк подвёл или навык опередил здравый смысл? Она ответила: «Да».

 

В постели всё было плохо. Она неумело старалась показать, какая она опытная, он, явно перебрав коньяка, что-то трудно с неё снимал. Потом жаловался ей на жён, баб, жизнь… Утром у него болело всё, что может болеть у доцента, а она отстранённо прибиралась и молчала.

  - «Ну и ладно. Просила-получила», - хотелось подумать ему, но подумалось: «Что-то я сделал не то».

     - «Что-то не так?» - спросил он очевидное.

     - «Всё в порядке, не волнуйся».

     - «Ещё общаться будем?».

     - «Будем»...

 

     - «Константин!»

Хозяин зовёт. Пришёл. Это вряд ли на обед. Похоже, нашёл то, что я оставил вчера за шкафом. Обоняние у него… А что было делать? Они так громко обсуждали страшное:

     - «Убери его отсюда!»

     - «Куда?! На живодёрню сдать?!»

     - «Бабушке своей отдай».

     - «Она их ненавидит, как и ты».

    - «Я к кошкам нормально отношусь, просто ему здесь делать нечего, ни семьи, ни квартиры, ни жизни никакой!»

     - «Убей его! И меня убей вместе с ним!!!»…

Ну никак было не выйти из-за шкафа…

     …Котик по веточке мирно бродил

     и приключенья себе находил…

 

Вот интересно, а коты летать могут? Распластаться, встречный поток подхватить и выше, выше, выше… Вау! А что там, внизу? Нда-а… Пятый этаж. Далековато. Наверное, летают какие-то другие коты. Расправят крылья, взмахнут широко… Белое пёрышко, чёрное пёрышко – сказка!.. Но зато я Константин! А не все коты Константины, не все…

     …Котик на веточке песенку пел,

     славную песенку. Всем надоел…

 

- «Константин!!!»

…И домой что-то не хочется. Да и где он, тот дом?..

___________________________________________________ 

|К читателю|  |Воспоминания отца-1|  |Воспоминания отца-2|  |Проза|  |Доцентские хроники| |Письма внуку|  |Поэзия|  |Контакты|